Владимир ВЕЧ (г. Рыбинск Ярославской обл.) ОПЯТЬ МНЕ СНИТСЯ СОН

Веч

— Вы кто?

— Я добрая фея!

— А почему с топором?

— Вот видите, как мало вы знаете о добрых феях!

Странная сказка

 

Ярик открыл глаза. На середине комнаты в воздухе плавало привидение. Оно слегка покачивалось под утренним ветерком, проникавшем через приоткрытое окно. Почему он решил что это привидение, Ярик и сам не знал. Он снова закрыл глаза, просыпаться не хотелось. Хотелось вернуть чудесный сон, прервавшийся на самом интересном месте. Он повернулся на другой бок.

— Ну-ну! Хватит дрыхнуть! — кажется это сказало привидение.

— Отстань. Ты портишь мне сон. Приснись позже, — не открывая глаза, ответил Ярик.

— Фу-ты, ну-ты, ножки гнуты. Он меня не боится. Он даже не удивляется.

Ярик плавал между полусном и полуявью. «Плохо, когда мешаются два сна», — подумал он. Тут его по голове что-то чувствительно стукнуло. Он приподнял голову. Рядом с подушкой лежала книга Лукьяненко «Ночной дозор». «Надо на полке прибраться», — подумал Ярик. Полка с книгами висела над головой. Ярик опять опустил голову на подушку.

Между прочим, полное имя Ярика — Ярослав и родился он в Ярославле, но его мать и друзья со школьных лет привыкли называть его Яриком. Только отец обращался к нему солидно, по-мужски — Ярослав.

Но тут над его ухом громом раздалась барабанная дробь. Он ошалело вскочил, одеяло упало на пол, пришлось нагнуться за ним. Грохот продолжался, а перед его глазами тихо колыхались чьи-то босые ноги. Ярик медленно приподнялся, скользя взглядом вверх вдоль ног. Привидение не исчезало. Перед ним в воздухе висел большой барабан, по которому оно стучало здоровенными костями, в смысле не своими. У привидения были обычные руки, в которых оно держало две белые кости. Возможно человеческие, возможно нет, Ярослав плохо разбирался в анатомии.

«Екарный бабай!» — подумал он. Больше никаких мыслей не приходило.

— Закрой рот, кишки простудишь, — насмешливо сказало привидение.

Ярик лязгнул челюстями и сел на кровати.

— Ты кто? — он проснулся окончательно, но ничего кроме этого идиотского вопроса не лезло в голову.

— Сам же решил, что я привидение.

— Чьё? — тупо спросил Ярик.

— А ты посмотри в зеркало.

Ярик посмотрел в большое зеркало, которое висело на противоположной от кровати стене. В зеркале отражался не только он сам, сидящий на кровати, но, как ни странно, и привидение. Хотя привидения не должны отражаться в зеркале. Или это вампиры не отражаются? Ярик этого не помнил. Он внимательно посмотрел на привидение, которое показалось очень знакомым. В смысле не само привидение, а его лицо. Он снова посмотрел на свое отражение. Лица обоих отражений были практически одни и те же. Отличало их только то, что одно лицо было слегка опухшим со сна, а лицо привидения, как и оно все, было полупрозрачным.

— Это как понимать? — спросил Ярик.

— Я — это ты. Точнее я и ты — проекции в ваш трехмерный мир одной сущности, существующей в мире другой размерности. Ты — более плотная проекция, считающая себя материальной. Я же менее материален, но только в вашем мире. Я скорее информационное поле, спроектированное единой для нас более сложной сущности.

— Что за бред? Ничего не понял. И что такое: «Проекция, считающая себя материальной?» Я просто материален.

— А ты понимаешь, что такое материя? — спросил призрак. — Только не надо цитировать этот бред: «Материя — это объективная реальность, данная нам в ощущениях». Ни хрена эта фраза не объясняет.

— Ну, материя — это… — Ярик замолчал, пытаясь ответить привидению. Но на ум ничего не приходило. А в самом деле, что такое материя?

— Что замолк? Ладно, можешь не отвечать, все равно в вашем мире никто не понимает, что такое материя. Описывают то, что вы считаете материей разными формулами, но понимать не понимают. Кстати насчет объективной реальности. Как разобрать, что некая «реальность» объективна? Ведь каждый из людей воспринимает ее субъективно. Но например в диапазоне радиоволн или наоборот в рентгеновских лучах эта ваша «реальность» выглядит совсем иначе.

— «Я мыслю, значит я существую», — процитировал сбитый с толку Ярослав.

— Ой-ей-ей! Какая глубокая мысль. Вот только не надо тут цитировать античных классиков. Да и откуда ты знаешь, что именно ты мыслишь. Может мыслят за тебя, а ты лишь транслируешь чужое.

— Но я…

— Хватит разводить бодягу. Постепенно может поймешь что-то. А ты неплохо держишься, даже философствуешь. Другие материальные субъекты в лучшем случае впадали в истерику при виде призрака.

— А ты что, и другим являлся?

— Не я, а призраки других сущностей. Между прочим, давай ты будешь говорить обо мне не как о привидении, а как о призраке. Это хоть и не совсем так, но мне приятнее. «Призрачно все в этом мире бушующем...» Возможно, в некотором смысле призрачен и сам мир. А ну подъем! — рявкнул внезапно призрак. Да так, что Ярик от неожиданности подскочил и стукнулся головой о книжную полку, с которой немедленно посыпались книги. Большой англо-русский словарь раскрылся и напялился на голову, отдаленно напоминая драную треуголку.

— Эй, Наполеончик, вставай, вставай, штанишки надевай! — немузыкально заорал призрак. — Шагом марш в сортир, в ванную. Оправиться, умыться, почистить зубы, одеться! — командовал голосом пропойного прапорщика призрак.

Ярик сделал утренние дела, умылся и даже почистил зубы, тупо глядя в висевшее над умывальником зеркало. В голове не было никаких мыслей, кроме звенящей пустоты. Он вспомнил старую советскую присказку: «У него голова как Дом Советов, из которого половина депутатов разбежалась». Впрочем, в реалиях нынешнего дня надо говорить не Дом Советов, а Дума.

Когда он вернулся в комнату, призрак, слегка покачиваясь, висел в воздухе у книжной полки и рассматривал корешки книг.

— А ты, я вижу, все фантастикой увлекаешься. На полке у тебя сплошная фантастика и фэнтези. А где же родная классическая литература?

— В том шкафу, — Ярик показал на стоящий в углу комнаты большой книжный шкаф. — Сейчас я почти не читаю классику. Наелся этого добра в школе.

— Фи, как ты некрасиво отзываешься о мировых шедеврах.

— Понимаешь, в старших классах литературу нам преподавала некая невзрачная личность с красивым русским именем Софья, но с хреновым знанием русского языка и литературы. Она отбила нам любовь к классической литературе. Только после школы я начал осознанно перечитывать классику. Заново учился любить Чехова, Бунина. Впрочем, если мы с тобой проекции одной потусторонней личности, — при словах «потусторонняя личность» привидение недовольно поморщилось, — то ты должен понимать, что я с ранних лет…

— Не ругайся, — опять поморщилось привидение.

— Да не ругаюсь я. «С ранних» это два слова. Так вот, с рани… тьфу ты, с пяти лет, как только научился читать, не могу жить без книг. Единственный наркотик, который я признаю — это книги.

— А как там насчет водочки? Как я понимаю, ты в некотором роде любитель «зеленого змия».

— Да, бывает, — смущенно признался Ярик. — Но я с этим борюсь. И потом —спиртное в умеренном количестве радует и приоткрывает завесу тайн жизни. Даже в Библии не отрицается разумное винопитие. И вспомни Омара Хайяма: «Если к чаше приник, будь доволен Хайям, если с милой хоть миг,  будь доволен Хайям. Иссекает река бытия, но покуда бьет еще твой родник. Будь доволен Хайям!»  In vino veritas[1]

— Ладно-ладно, теоретик винопития... Попробую прояснить мое появление. Мой и твой миры всего лишь проявления для тебя и меня единого мира, имеющего одиннадцать размерностей: десять условно говоря пространственных и одного временного. Ваши чувства воспринимают только три пространственных измерения, остальные семь свернуты в мельчайшие «суперструнные» размеры… Что ты знаешь о теории суперструн?  

— Смутно представляю. Что-то читал…

— Так прочти на досуге хотя бы книги Брайана Грина, начиная с великолепной «Элегантной Вселенной». Я не мастак рассказывать о струнной теории, да и времени это много займет. А у нас с тобой дела.

— Что еще за дела? Объясни. Но сначала скажи: как мне тебя называть? Второй Ярослав? Ярослав плюс?

— Называй-ка ты меня Высший Ярослав. Все же я явился из высших по отношению к вашему миру размерностей.

— Да, скромностью ты не страдаешь. Впрочем, черт с тобой, твоё сиятельство, пусть будет по-твоему. Только «Высший Ярослав» слишком длинно, давай просто ВЯ. Идет?

— Не совсем. Чуть что мои же приятели будут насмешничать: «Заткнись и не вякай». Поэтому называй меня Вяр, я человек скромный, мне достаточно такого обращения.

— Так объясни, пожалуйста, что у тебя за дела в моем мире?

— Понимаешь ли, я очень люблю путешествовать, и особенно люблю посещать иные измерения. Хочется увидеть и ощутить новый мир. Понятно?

— Понятно. Что же, добро пожаловать в наш мир, чем могу — помогу.

— Вот именно, что ты как раз и можешь помочь. В вашем мире, как ты видишь, я могу существовать только в виде призрачного видения, которое не способно чувствовать ваш мир так, как его чувствуете вы. Но из этого положения есть один выход.

— И какой же?

— Мы с тобой можем поменяться разумами.

— Как-как? Как это?

— Не надо какать. Поскольку, как (тьфу ты!) я уже говорил, и ты и я являемся по сути проекциями в разные миры единой по-настоящему высшей сущности, мы легко можем поменяться разумами, а точнее — душами. Главная твоя основа — это душа, или, если хочешь быть примитивным материалистом, совокупность нейронных сигналов, некоего электромагнитного или какого-то биологического поля. Одно время, когда наука выяснила, что нейтрино все же может иметь массу покоя, некоторые «продвинутые» экстрасенсы заговорили о разуме человека как о лептонном облаке (нейтрино относится к «классу» лептонов). Но правильно говорить о человеке как о душе. Не зря ведь про материальную человеческую оболочку часто говорят ЕГО тело. Кто-то давно сказал: «Человек — это душа, обремененная трупом».

— А как же мы обменяемся душами?

— Не боись, это не больно. Раз-два и готово. Смотри…

— Постой, постой. А как же мы… — договорить Ярик не успел.

Вяр подплыл к Ярику и наклонился к его голове, их глаза встретились. В глубине зрачков Вяра Ярику почудилась темная бесконечность. Ярик провалился в эту тьму…

Когда сознание Ярика прояснилось, он опять увидел вокруг знакомый интерьер своей комнаты, на его кровати сидел очень знакомый парень, а призрака нигде не было видно.

— Вот и все, — сказал парень.

Ярик узнал в парне самого себя. Он посмотрел в зеркало, из его глубины на него смотрело отражение призрака.

Странные чувства охватили Ярика, когда он оказался в «голове» привидения. Он как-то смутно ощущал свое новое «тело». Необыкновенная легкость, как будто его руки, ноги и вообще все тело состоят из плотного текучего тумана... Нет, это чувство невозможно описать обычным языком. Может быть человек, переживший клиническую смерть и на несколько минут побывавший вне своего тела, ощущал что-то похожее.

— Не бойся, — сказал Вяр, — я побуду в твоем теле только неделю вашего времени. Потом поменяемся обратно. А ты поживешь в моем мире тоже неделю по меркам здешнего мира, — сказал Вир с нехорошей усмешкой, — почувствуешь все прелести моего мира, — Вир уже откровенно усмехался.

— А что… — Ярослав не успел задать вопрос, Вяр взмахнул рукой и Ярик оказался в туннеле с вращающимися серебристыми стенами. Он мчался в туннеле, а впереди ярко светилось золотистое пятно выхода.

Вылетев из туннеля, Ярик оказался в море золотого света. Причем ему казалось, что этот свет как будто стекал из бесчисленных граней гигантского кристалла, окружавшего его со всех сторон.

В голове Ярика прозвучал голос:

— Каково впечатление от многомерного мира?

Ярик хотел повернуть голову, чтобы увидеть говорившего, но то, что он считал головой, не повернулось. Вместо этого он каким-то образом увидел всё, что находилось во всех пяти направлениях (измерениях?) вокруг. Сзади (сбоку, вверху, внизу) находилась странная фигура, изломанная на много разноцветных граней. Несколько секунд Ярослав тупо смотрел на неё (интересно чем?).

— Если ты видел картины Пабло Пикассо, то можешь считать меня изображением мужчины в стиле кубизма.

— А почему мужчины, а не женщины? — спросил Ярик.

— Потому что так я себя ощущаю. А вообще по картинам Пикассо не поймешь — то ли это мужчина, то ли женщина, а может вообще таракан...  Кстати, меня зовут Омч.

От одной из граней окружающего мира отделилась еще одна изломанная фигура и поплыла к ним.

— Это я из прошлого, — пояснил Омч, — у нас тут два временных измерения, меня прошлого зовут Чмо.

Чмо приблизился, напевая песню: «… остался у меня на память от тебя портрет, твой портрет работы Пабло Пикассо».

«Не дай Бог, чтобы у меня остался только портрет любимой девушки в «кубиках» Пикассо. Не только посторонние, но и я не отличу кое-как собранный пазл от оригинала», — подумал Ярик.

От всего окружающего мира, напоминающего треснувшее на бесчисленные грани гигантское зеркало, от Омча и Чмо, бреда про Пикассо мозги у Ярика «переклинило». Как говорят: «Ум зашел за разум». Внезапно что-то сильно стукнуло Ярика по тому месту, где, как ему казалось, находится голова и окружающий мир приобрел вполне знакомые очертания…

Из нового пятимерного мира выход из «тоннеля» превратился в обычную трехмерную дверь темного дерева с игривой наклейкой в виде писающего мальчика. Кубические фигуры Омча и Чмо оказались обычными мужиками. Омч выглядел одетым в смокинг элегантным молодым человеком со светлыми волосами, Чмо наоборот оказался неважно пахнущим бомжем с нечесаной гривой грязных длинных волос, на котором мешком болтался прожженный во многих местах невнятного цвета плащ.

В общем, с восприятием Ярослава внешнего мира произошла та самая «метафорическая деформация», которая так точно и правдиво была описана Робертом Шекли в его «Обмене разумов». Невнятное треснувшее зеркало окружающего мира превратилось в запущенный парк с хилыми деревьями и вонючей помойкой невдалеке.

— Добро пожаловать в нашу реальность, — насмешливо сказал Омч.

— Хватит врать, это же парк нашего городка. Я эту помойку с детства знаю.

— Ну-ну. Ты это будешь объяснять полиции. Вон идет представитель нашего закона.

— Но я же ничего плохого не совершал. Причем тут полиция?

— Неужели ты настолько наивен, что думаешь, что наша полиция пристает только к нарушителем порядка? Бедняга, ты очередная жертва телезомбоящика.

Полицейский подошел к Ярику:

— Гражданин, вас зовут Вяр?

— Нет, нет, — суетливо воскликнул Ярик. — Меня зовут Ярослав, я из другого мира. Я поменялся разумами с Вяром.

— Разберемся, прошу следовать за мной, — сказал полицейский и, ухватив Ярика за локоть, повлек за собой.

Они сделали всего пяток шагов и оказались на узкой улочке перед дверью, над которой висела вывеска: «Полицейский участок № …». Номер был замазан чем-то светло коричневым, напоминавшим детскую неожиданность. Но Ярик уже ничему не удивлялся.

Дверь открылась, на пороге показалась сексапильная блондинка, одетая в форму полицейского, но с длинным разрезом короткой форменной юбки:

— А, Каруд, мы тебя заждались. Похоже, ты приволок Вяра. Давно пора, — радостно приветствовала она.

Полицейский с Яриком прошли в участок.

В небольшом помещении находился массивный стол, крытый зеленым сукном. За столом сидел мелкий человечек в черной мантии. Его голову украшал белоснежный судейский парик с нахлобученной четырехгранной судейской шапочкой. Кисточка шапочки болталась перед носом судьи и ритмично колыхалась в такт дыхания.

— Итак, все в сборе, — провозгласил судья. — Прошу обвинителя Каруда и обворожительную защитницу мисс Секси занять свои места.

Справа и слева от судьи возникли два небольших стола с придвинутыми к ним креслами. Пришедшие, кроме Ярика, расселись по своим местам.

Перед Ярославом появился дирижерский пюпитр, на котором вместо нот возникла толстенная книга. На обложке золотым тиснением красовалась надпись: «Обвинительное заключение».

— Итак, — повторил судья, — мы собрались здесь, чтобы в открытом слушании заслушать грозного обвинителя, выслушать симпатичную защитницу и послушать жалкий лепет нехорошего обвиняемого Вяра.

За спиной Ярика раздались бурные аплодисменты. Ярик обернулся, но сзади него была только обшарпанная дверь участка. Перед дверью сидела белоснежная кошечка, которая строго посмотрела на него и сказала:

— Подсудимый, не отвлекайтесь, иначе в судейский протокол запишут неуважение к суду.

— Не будем терять времени, — сказал судья и потер золоченый монокль, торчавший у него в правом глазу. — Позиция обвинителя ясна, защита не находит смягчающих обстоятельств, а подсудимый и так знает свои преступления. От последнего слова я его воздерживаю. Поэтому суд постановляет назначить подсудимому низшую меру наказания: подвергнуть подсудимого обмену маразмами с главным маразматиком из североамериканского континента трехмерного мира под названием Земля.

За спиной Ярослава опять послышались бурные аплодисменты, не переходящие в овацию, и раздался крик: «Ура! Браво! Зенит — чемпион!»

Не успев моргнуть, Ярик оказался в крошечном помещении сидящим за столом, на котором стоял небольшой прибор. Провода от прибора тянулись к шлему, надетому на его голову. С другой стороны стола сидел Каруд.

— Ты уже менялся душами? — спросил Каруд.

Ярослав кивнул.

— Наверное с тем, который называет себя Высшим Ярославом?

— Да, а откуда ты это знаешь?

— Нашему КГБ известно все. Сейчас мы обменяем тебя с Вяром.

— Судья говорил об обмене какими-то маразмами.

— Плюнь на него. Он сам который галактический год сидит в полном маразме и не хочет из него выбираться… Внимание, пуск, — Каруд нажал на приборе красную кнопку.

 

* * *

Ярик оказался в теле (точнее в голове) кого-то… Он успел ухватить остатки мысли предыдущего хозяина тела:

— … ни к чему. Опять хреновина вышла.

— Босс, все будет в порядке. Бурая плесень — это то, что надо. Мокрец будет доволен.

— Не зови меня боссом. Помни, что я светлый маг. Надеюсь, что буду светлым богом. Зови меня — ваша светлость. Хотя нет, это старомодно, к тому же это графский титул. Придумал. Зови меня Яромаг. У древних славян был бог Солнца Ярило. Я пока буду солнечным магом.

Светлые стены и потолок, комната напоена светом, льющимся из большого окна и еще неизвестно откуда. Свет, кажется, струится отовсюду. В комнате нет теней. На столах, полках, шкафах, выкрашенных в светлые цвета, стоят цветы. Множество цветов. Воздух настолько густо напоен их запахом, что вызывает рвотный спазм. Несмотря на яркий свет и обилие ярких красок, создается впечатление, что цветы нездоровы и умирают…

 

* * *

— Извини приятель, — опять голос Каруда, — этот маразматик программы перепутал. Тебя по ошибке отправили в мозги древнего славянского волхва. Погоди чуток, сейчас я все исправлю… Готово!

 

* * *

Приятно вернуться домой, все знакомо и привычно. Окружающий мир вернулся в родные четыре пространственных и полтора временных измерения. В небе медленно исчезают и так же появляются, попеременно меняя измерения, хорошо знакомые с рождения семь разноцветных лун. По одной из лунных дорожек, проложенных сквозь слегка вытянутый эллипсоид самого близкого из дальних сахарных озер, плавно движется привидение второго воплощения старинного по второму измерению друга Чмока…

 

* * *

Ярослав сладко почмокал губами во сне и перевернулся на другой бок. У кровати, слегка покачиваясь на сквозняке, парило его привидение…

 

 



[1] In vino veritas (лат). — истина в вине