М. АБРАМОВА (г. Мюнхен, Германия) БОЛТЛИВЫЙ ГУГЕНОТ
I Мир стал холодным и чужим, стоило ему встать из-за стола и пожать ей руку на прощание. Ева пожелала ему удачного путешествия, губы искривились в попытке изобразить улыбку. Кафе на одной маленькой улице Зальцбурга постепенно пустело, а у его официантов появилось время, чтобы поделиться друг с другом впечатлениями об ещё одном ничем не примечательном вторнике. Эрик повернулся к ней спиной и робкими семенящими шагами направился к выходу. «Интересно, упаковал ли он уже свои вещи?» — неожиданно пронеслось в голове у Евы.
Устало откинувшись на спинку стула, она устремила безжизненный взгляд сквозь стекло на улицу, медленно сдававшуюся без боя вечернему безмолвию. Силуэт Эрика растворился в эфире времени, оставив после себя лишь едва ощутимый аромат его парфюма. В этот прощальный вечер Ева стала на тысячу лет старше, на еще одну боль сильнее и на унцию равнодушнее. В конце концов, она сожалела гораздо больше о своих угасших радужных мечтах, нежели о редких холодных поцелуях Эрика. Где-то в городе часы пробили девять. Ева сжала в руках салфетку и бросила её в опустевшую кофейную чашку с чёрным профилем Моцарта — бессмертным и самым знаменитым жителем Зальцбурга. Нужно было возвращаться в отель, в одиночную камеру, заставленную тяжеловесными предметами мебели в стиле ампир. Покинув душное помещение кафе, Ева направилась в сторону моста, решётка которого была увешана бесчисленным количеством замков любви. Даже под покровом ночи эти блестящие безделушки по-прежнему приковывали её внимание, заставляя воображение рисовать картины прошлого. Тогда в её крови еще пылал огонь страсти, надежды, безумия… Не в силах больше смотреть на символы чужой взаимной любви, Ева опустила глаза вниз и провела рукой по решетке. Внезапная острая боль нарушила стройный ряд её болезненных мыслей: на указательном пальце выступила кровь. — Вот, возьмите, — произнес поравнявшийся с ней незнакомец и протянул бумажный платок. — Большое спасибо, — тихо произнесла Ева и взяла платок из его руки. — Сегодня явно не мой день; теперь вдобавок и порезалась. — Не переживайте, со всеми случается, — попытался успокоить ее незнакомец и неожиданно спросил. — Какой из замков вам больше всего нравится? — Но их так много… — растерянно ответила она. — Вот этот — красный, с аккуратно выгравированными золотой краской именами. Незнакомец наклонился к решётке, прищурился и покрутил замок в руках. — Да, пожалуй. Вы знакомы с его хозяевами — Магдой и Даниелем? — Конечно нет! А вы? — Возможно. Кстати, позвольте представиться: меня зовут Вольфганг. — Очень приятно. Я Ева. Вольфганг, высокий мужчина около сорока, обладал приятным низким, слегка простуженным, голосом. Драповое тёмно-коричневое пальто и удачно подобранная в его тон шляпа несомненно говорили о неплохом вкусе их хозяина. Потёртый кожаный портфель в его руках был туго набит, а ботинки усердно начищены. В общем, персона Вольфганга, неожиданно возникшая в ночи, вряд ли могла бы испугать кого бы то ни было, даже такую впечатлительную особу как Ева. Пожав руку Еве в знак приветствия, Вольфганг незамедлительно продолжил беседу. — Не хочу показаться вам бестактным, но позвольте поинтересоваться, почему вы гуляете так поздно одна? — Еще только девять, — возразила Ева и добавила. — Я уже привыкла. — Ах, вот они, плоды безудержной эмансипации! — воскликнул Вольфганг и расплылся в улыбке. Ева рассмеялась, они сошли с моста. С неба начали падать мелкие редкие капли. — А впрочем, вы правы. Ведь еще только девять, самое начало вечера. Было бы просто преступлением не насладиться последним вторником октября! — До моего отеля осталось всего ничего: каких-то пара минут, — прервала череду восторженных восклицаний Вольфганга Ева. — Вы будете там скучать. Я уверен в этом, ведь что можно там делать? Лечь спать? Или уныло отправиться за бокальчиком в бар на нижнем этаже? Возникла неловкая пауза. Вольфганг взял Еву под руку и проследовал вместе с ней до здания отеля, в котором она остановилась. У самого входа в здание нервно курил шофёр такси, облокотившись на крышу черного мерседеса. — Сегодня состоится удивительное шоу в отеле «Гранд Плаза», мое имя стоит в списке приглашенных, плюс один. Решайтесь, Ева, даже водитель у нас уже есть! — уверенно заявил Вольфганг и кивнул в сторону курящего. Ева подняла глаза на своего нового знакомого и робко пробормотала: — Подождите, пожалуйста, пару минут: мне нужно переодеться.
II У входа в ярко освещенный отель «Гранд Плаза» в последний вторник октября было не то что яблоку, даже средней по размерам семечке подсолнечника негде упасть. Невозмутимый двухметровый охранник запускал в здание по нескольку счастливцев, имена которых были впечатаны всесильной рукой в заветный список приглашенных. — Что же здесь сегодня такое? — умирала от любопытства Ева. — В этот знаменательный день в стенах отеля выступает маэстро, неподражаемый Алессандро Касалино. В ту же секунду по спине Евы пробежала холодная дрожь. Имя великого тенора было известно во всех уголках планеты и возможно даже за ее пределами. Попасть на его выступление было мечтой не только подлинных любителей классической музыки, но и совершенно далеких от нее представителей человеческой расы — что, безусловно, говорило о подлинном таланте маэстро Касалино. — Вольфганг, почему же вы мне сразу об этом не сказали? — взволнованно воскликнула Ева. — Хотел сделать вам сюрприз, моя дорогая Ева. Расплатившись с водителем, Вольфганг открыл дверь и помог Еве выбраться из машины. Она смущенно улыбнулась и поблагодарила его. Боль расставания с Эриком немного отступила под натиском любопытства и ожидания встречи с великим маэстро. Вольфганг взял свою новую знакомую под руку и уверенными шагами направился вместе с ней мимо толпы к боковой части здания отеля. — Наш концерт состоится чуть позже и в более уютной обстановке, — подмигнув, сообщил Вольфганг. Ева смутилась и удивленно уставилась на своего спутника — Не стоит беспокоиться! Я открою вам один маленький секрет: после выступления в зале ресторана отеля у Касалино состоится еще одно, для избранных, — прошептал он и продолжил. — В каждом отеле подобного класса всегда есть таинственные уголки для закрытых увеселений. О них никогда не расскажут обычным посетителям, да и большинство работников ничего не подозревают об их существовании. Доступ туда получают только обладатели голубой крови или держатели просторных банковских ячеек. Впрочем, первое не исключает наличия второго.
III — Ночное шоу в блистательном отеле «Гранд Плаза» для ещё более блистательных гостей. Фокусы, разоблачения, неприличные шутки и я, Болтливый Гугенот, — раздались слова приветствия с небольшой сцены. Ева и Вольфганг, затаив дыхание, тихонько пробрались к одному из столиков, расположенных в первом ряду по левую сторону от сцены. За соседним столиком вальяжно расположилась пара средних лет из Азии. Столик по другую сторону пустовал. Неожиданно Гугенот спрыгнул со сцены и обратился к Еве: «Фройляйн, что вы хотите покушать?» Ева немного растерялась и быстро пробежалась глазами по длинному листу меню, лежавшему на столе. Многие из блюд назывались весьма странно. — Я бы не отказалась от «Цезаря», — произнесла она. — Салат? Как скучно! Фроляйн, вы здесь не на первом свидании, вы можете заказать всё, что угодно, не боясь смутить своего потенциального бойфренда, — просиял от собственного остроумия Гугенот и прошипел. — Салат так салат! Но только нужно обязательно добавить в него щепотку непристойности. Вот так, а-ля… Неожиданно на столе возникла глубокая тарелка с салатом. Гугенот наклонился к ней и бросил в неё что-то металлическое: небольшой красный замок, на котором золотыми буквами были выгравированы два имени — Ева и Эрик. В самом низу стояла едва заметная дата: сегодняшнее число. — Приятного аппетита! — важно заявил Гугенот и вернулся на сцену. Ева, потеряв дар речи, впилась взглядом в замок. Острая боль снова пронзила её позвоночник и на секунду парализовала всё тело. Вольфганг осторожно взял её за руку и шепнул: «Не пугайтесь, Ева, Болтливый Гугенот никогда не может удержаться, чтобы не выкинуть очередной бесстыжий фокус». Тем временем Гугенот снова спрыгнул со сцены и подскочил к соседнему столику, который еще пару минут пустовал. В эту минуту Еве захотелось быстро подняться со своего места и, бросив красный замок в голову Гугенота, броситься бежать прочь из странного помещения. — Сегодня у нас в гостях знаменитые Магда и Даниель — два йоркширских терьера. Они, уважаемые гости, сумели сохранить свои глубокие чувства на протяжении долгих четырех лет. Поднимем же наши бокалы, наполненные лучшим шампанским, и отпразднуем торжество любви! — громко прошипел Гугенот и погладил собак по ухоженной шерстке. На животных были блестящие ошейники с камнями. Публика громко зааплодировала, и за секунду были опрокинуты около сотни изящных бокалов с первоклассным шампанским. Ева оглянулась вокруг, безуспешно пытаясь узнать хоть кого-нибудь из гостей. Вспомнив про предстоящее выступление тенора, она подавила в себе очередное желание покинуть шоу. Болтливый Гугенот подбежал к самому дальнему столику, за которым сидели лилипуты, и схватил с него бокал шампанского. Понюхав его, Гугенот выплеснул его содержимое к потолку и начал ловить ртом падающие вниз капли. Публика снова зааплодировала, а один из гостей громко выкрикнул «Браво». Вытерев рот салфеткой, Гугенот подскочил к очередному столику и ущипнул господина в смокинге за правую щеку. — Давайте поприветствуем еще одного знаменитого гостя нашего удивительного шоу! Франческо, mio caro[1], сколько замков вы разбили сегодня? — прошипел Гугенот и захлопал в ладоши. — Сегодня был на редкость скверный день — пришлось разбить и бросить в реку целых девятнадцать! — пробормотал с сильным итальянским акцентом Франческо, господин в смокинге. Ева впилась глазами в Гугенота и почувствовала, как волна негодования подкатила к её горлу и начала сдавливать его. Вольфганг равнодушно потягивал шампанское и казалось совершенно не интересовался тем, что происходило вокруг. Неожиданно для самой себя Ева воскликнула: — Зачем вы это делаете? Зачем вы разбиваете замки? Это же возмутительно! — Фройляйн, как хорошо, что вы решили присоединиться к нашей беседе! — радостно прошипел Гугенот. — Знайте же, что на мосту не должны висеть замки расставшихся навсегда пар. — Но как вы можете быть уверены, что они не воссоединятся вновь? — раздался голос азиата, сидевшего за соседним от Евы и Вольфганга столиком. — Франческо всегда точно знает, когда чувства проходят. Они парят невидимыми пузырями каждый над своим замком и лопаются, как только между людьми больше не остается чувств. Иногда пузыри раздуваются, растут, иногда — становятся совсем крохотными и… Arrivederci![2] — объяснил болтливый Гугенот. — На мосту всегда должно оставаться место для новых замков любви. Поэтому работа Франческо такая важная. Круговорот жизни, понимаете ли, — важно добавил терьер Даниель и зажег сигару. Публика в который раз зааплодировала и довольно заёрзала на стульях. Неожиданно на сцену внесли множество вазонов с орхидеями. Помещение тут же наполнилось запахом цветов. — А что бывает, если хозяева замков умирают? — раздался голос Магды. Болтливый Гугенот опустил голову и уставился на свои тёмно-зеленые ботики. — Иногда чувства не уносятся в небытие вместе с нами, а остаются сверкать небольшими серебряными пузырьками. — Жаль, что их не видно! — воскликнула Магда, йоркширский терьер с клетчатым шарфиком. — Любовь — не картина для созерцания, моя дорогая! — прошипел Гугенот и растворился в терпком дыму настоящих кубинских сигар. Через секунду на сцене появился маэстро Касалино. Раздались неземные звуки. Ева откинулась на спинку стула и закрыла глаза. Пространство таинственного помещения благоухало ароматом орхидей, а каждая нота в исполнении маэстро наполняло его божественным звучанием. Сердце Евы одновременно наполнялось и печалью, и радостью. Она боялась пошевелиться, дабы не вторгнуться в неземной поток музыки и не нарушить его равномерное течение. Но поток всё-таки остановился. Публика зааплодировала и поприветствовала маэстро и его талант стоя. Ева неожиданно для самой себя обернулась. За одним из столиков недалеко от выхода сидел Эрик. — Он же опоздает на поезд! — подумала она, но звуки каким-то странным образом вырвались из её груди. — Кто эта дама рядом с ним? — Ах, фройляйн, включите, пожалуйста, мозг! — прошипел непонятно откуда появившийся Болтливый Гугенот и добавил. — Это же Ева! Они с Эриком только что повесили красный замок любви на наш мост. Ева густо покраснела и почувствовала, как по её спине пробежала волна электрического тока. Едва дыша, она крепко сжала бокал шампанского в руке, затем поднесла его к губам и лишилась чувств.
IV Ева и Вольфганг оказались на мосту, освещенным тысячью звезд. Где-то совсем близко слышалась ария из «Тоски» в исполнении Касалино, которого почему-то нигде не было видно. — Ева, а вы были по-настоящему влюблены? — неожиданно спросил Вольфганг. Вопрос Вольфганга застал Еву врасплох. «Любила ли я Эрика или просто хотела в это верить?» — спросила внезапно она саму себя. Может быть, она так устала ждать большого и светлого чувства, что однажды решила его выдумать? Тогда, согласно законам логики, тревоги, радость встреч и мучительная боль расставания с Эриком — всё это было лишь игрой воображения, туманными призраками женской фантазии. — Скажите мне, Вольфганг, если я не могу ответить уверенно на ваш вопрос, означает ли это, что я никогда и не была влюблена по-настоящему? Вольфганг лукаво улыбнулся и шепнул ей на ухо: «А может быть, вы просто забыли, как были влюблены когда-то… Давным-давно…» Ощутив лицо Вольфганга совсем рядом со своим, Ева еще раз вдохнула аромат его парфюма. Да, он был ей знаком, хорошо знаком — теперь она не сомневалась в этом. Его едва ли можно было назвать резким, однако аромат ударил ей в виски и будто бы заполнил всё огромное пространство ночи своими молекулами. Ева яростно вдыхала его и начинала пьянеть от своих воспоминаний. Пятнадцать лет назад среди множества знакомых лиц она устало поднималась по широкой лестнице главного корпуса университета. Оставалось десять минут до ее последнего в семестре экзамена, к которому не нужно было особо готовиться. Устав слушать испуганные восклицания одной из своих однокурсниц, Ева перевела взгляд куда-то вдаль, и он неожиданно коснулся знакомого силуэта… Проходя мимо него, Ева потупила взгляд и вдохнула знакомый аромат… — Да, Вольфганг, я любила. Любила и сходила с ума от собственного бессилия, робости, наивности… — Вот возьмите, пожалуйста, Ева! — Вольфганг достал из кармана небольшой металлический замок. — Однажды он станет красным в ваших руках и на его поверхности проступят два имени. Тогда обязательно вернитесь в Зальцбург и повесьте замок на мост. — Спасибо, но я не верю… — тяжело вздохнув, промолвила она. — Всё равно возьмите. Вольфганг вложил замок в ее руку и крепко сжал ее. — А теперь позвольте мне пригласить вас на танец, Ева! Позвольте мне также напомнить вам как удивителен этот мир, в котором мы живем. Наши сердца могут кровоточить, захлопываться, покрываться шрамами, но ветер жизни по-прежнему с непоколебимой уверенностью будет увлекать нас на поиски любви. И сколько бы дорог нам не пришлось пройти, сколько бы туфель мы ни стоптали, этому удивительному путешествию не будет конца. Потому что именно оно и есть жизнь. Разбуженная первыми лучами солнца, Ева перевернулась на левый бок и открыла глаза: тяжеловесный портрет незнакомого генерала величественно красовался на стене комнаты отеля, обставленной тяжеловесной мебелью в стиле ампир.
|