Евгений ФИЛИМОНОВ

ПОЛНАЯ ЧАША

Мотор фырчал и гремел, старательно вращая огромные колеса. По стеклам джипа со скрежетом скользили ветки деревьев, растущих вдоль дороги.

Пассажиры с восторгом всматривались в мелькающие снаружи картины природы. Их изрядно растрясло по дороге, но они знали, куда и зачем едут. И ожидания, похоже, оправдывались.

— А долго еще ехать, Михаил-сан? — с надеждой в голосе спросил глава гостей у проводника, который являлся и ведущим проекта, куда было вложено немало средств, а еще больше — надежд.

Проводник усмехнулся, понимая, что сейчас происходит в душе этого раскосого азиата, никогда раньше не видевшего настоящего сибирского леса. Да, возможно японец и видел иные леса, восхищаясь секвойями и баобабами, но тайга, что сейчас дышала вокруг, — другой такой нет нигде.

— Нет, скоро уже прибудем, — ответил Михаил и улыбнулся, уловив в глазах гостя тень сожаления.

— Да вы не переживайте, этой радости, — сделал он широкий жест в сторону леса за окном, — мы еще насмотримся. А сейчас я прошу вас обратить внимание на южную сторону, это слева от нас. То, что вы видите, и есть наш проект.

Пассажиры рванулись к левому борту, но короткий гортанный окрик босса на корню пресек их движение, словно волнолом набегающую волну.

Машина подъезжала к прореженной небольшими полянками лощине, и на этих полянках возвышались округлые сооружения, похожие друг на друга как оловянные солдатики. Но они не смотрелись искусственно, нет. Они выглядели как часть этого мира — теплые, зеленые, кое-где даже покрытые пятнами мха. И выступали прямо из земли.

Джип не успел даже остановиться, как гости высыпали наружу и устремились к этим шарам, пытаясь все же сохранять подобающее моменту достоинство.

Как малые дети они прикасались к пухлым бокам, бегали вокруг и старались заглянуть под низ, чтобы разглядеть фундамент домов.

Да, на поляне стояли именно дома. Строительная идея, на которую азиаты сделали свою ставку, предполагала соблюдение главного требования, отличающего этот проект от других подобных — его абсолютную экологичность.

Мир изменился за прошедшие после катастрофы десятилетия. Замерший в летаргическом сне Гольфстрим и растаявшие ледники сумели напугать человечество. Оно задумалось о своем доме, в котором им некогда выделили уголок для жилья — да, люди наконец-то задумались о планете.

И шаг за шагом двигались к правильному сосуществованию.

Компания «Ин-форрест» первой додумалась до темы абсолютно экологичного жилья. Правда, сама не смогла его создать. Но найти исполнителей не составило труда, деньги решают все. Так случилось и на этот раз.

Проекты посыпались один за другим — азиатам оставалось лишь выбрать самое лучшее зерно, отсеяв плевелы. И они выбрали. А теперь оно проросло. Да еще как!

Квантуччи-сан гладил стену дома, чьи округлые стены уходили высоко вверх, к смыкающимся где-то там кронам деревьев. Под ладонью упруго вибрировало нечто, похожее и на плоть, и на шелковую ткань, и на пористую резину. И эта вибрация проникала глубоко внутрь, перекликаясь с тем, что жило внутри человека. Так общаются живые существа, уж он-то знал это, отдав большую часть жизни постижению тайн Голубого Лотоса.

— Сэр, — подошедший к нему Михаил не ломался в подобострастных поклонах, лишь свел пальцы рук в подобающем жесте. — Как вам?

— Михал-сан, — Квантуччи сотворил ответный жест глубокого удовлетворения. — Это прекрасно. Я чувствую, как бьется в них жизнь. Но не понимаю, что это за жизнь, слишком глубока и бездонна чаша, которую она наполняет. И я благодарен вам за это. Но скажите — как вам удалось это? Что же это такое перед нами?

Михаил улыбнулся скромно, памятуя, что гости не любят излишней откровенности в проявлении чувств.

— Квантуччи-сан, давайте вначале я проведу вас по дому. Ведь дом красен не только внешностью, но и внутренним наполнением. Не так ли?

— О, да. Я согласен, конечно.

Гости вошли в дом, и Михаил провел их по широким коридорам и комнатам. И ощущающееся снаружи чувство жизни внутри усилилось еще больше. Теперь оно стало похожим на то обволакивающее тепло, что младенец ощущает в утробе матери. Казалось даже, что где-то звучит пульсирующий ритм сердцебиения.

Квантуччи-сан даже прислушался, пытаясь уловить звук. Но дом молчал. Жизнь переполняла его, но была очень далека. Что ж, познание жизни — и есть смысл существования. Гость довольно улыбнулся — ставка оказалась верной.

— Михаил-сан. Я доволен. Ваш проект действительно воплощает наши концепции. Но все-таки скажите — как вы строите ваши дома?

Михаил не удержался и улыбнулся уже широченной улыбкой. А потом развел руки и ответил:

— А мы их не строим. Мы их …

* * *

Всю обратную дорогу домой Квантуччи-сан глядел в окно и улыбался. Пару раз он даже тихо рассмеялся. В руках у него покоился небольшой туб с будущим его строительной империи.

Нет, положительно — такое могли придумать только русские с их сказками. Заставить грибы-дождевики расти по заданной программе, а потом замирать в вечном стазисе — нет, такое не способен породить рациональный разум.

Зернышко, выбранное из массы плевел, проросло. И еще как — в буквальном смысле!