Вадим АРАШИН (г. Санкт-Петербург)

МИФ О ПОДВИГЕ

(отрывок из повести)

Я — Расследователь. Эту должность с дурацким названием мне удалось получить вместе с разовым контрактом. Работодатель огласил два обязательных условия: поиск одной замечательной личности и рукописное изложение сопутствующих событий.

Авантюру приправлял солидных размеров аванс. И будучи человеком c малым достатком и вечными проблемами с трудоустройством, я с головой окунулся в гущу предстоящих событий.

Абсурд, в который меня окунул работодатель, закрутился, когда я с хмелем в голове возвращался в свою дешевую комнатушку, снимать которую мне позволял скудный заработок писаки вымышленных происшествий.

В тот вечер я размышлял о мечтах, которым никогда не суждено сбыться. И заходя в очередную длинную арку, из которых, казалось, состояла вся столица, я наткнулся на попрошайку. Протянутая рука, шляпа с широкими полями и неуместная образу белоснежная улыбка.

— Монетку! — со столичным акцентом воскликнул он, когда мы поравнялись.

Монетку я обычно давал лишь только всяким музыкантам, которые как и я пытались заработать на еду талантом. Или хотя бы наметками на него. Но этот тип, даже отдаленно не похожий на талант и тем более нищего, заслуживал лишь подачку презрительного взгляда.

Но я кинул последнюю монетку, завалявшуюся после очередного вечера пьянства. Меня всегда забавляло, когда почти нищий делился с нищим.

— Благодарю вас, — указательным пальцем бездомный приподнял полу шляпы, сверкнув хитрющими глазами. По идее, дальше я должен был вышагивать с великим лицом, преисполненным чести в подаяние, но нищий резко встал со своего рабочего места и увязался за мной, разрушив мои планы на минутное благородство.

— А кем вы работаете? — поравнявшись с моим левым плечом, попрошайка начал интересоваться моей жизнью.

— Я? — в такие минуты хочется сказать нечто такое, чтобы люди подавились завистью, к примеру: «Такой молодой, а столько всего уже добился». Но я сказал правду. — Я пишу всякую чушь про то, чего нет.

— И как вам? — продолжал любопытствовать нищий.

— Угнетает.

— Хотите писать правду?

— Да… думаю да, конечно. А кто не хочет писать правду.

— На самом деле мало кто. Для большинства это невыгодно, для оставшегося большинства это страшно, а у оставшихся сварливая лень губит благородные помыслы.

— И что вы предлагаете?

— А вы согласились бы?

— Конечно, — решил я идти ва-банк в полупьяном бреду, блеща храбростью перед бездомным.

— Тогда держите, — его рука исчезла в кармане куртки и появилась с толстой пачкой банкнот. — Это аванс, работу я принесу вам завтра утром. До встречи!

И он исчез, а я, почти протрезвев, залипал на свалившиеся на меня богатство.

В стопке собралась хорошая сумма денег, которую я разменял на монетку и обещание написать какую-то правду. Происходящее было наигранным и странным, и возможно меня захватил хмель в попытке нейтрализовать разум. На следующее утро я продолжал сжимать пачку республиканских банкнот, тяжесть которых до прошлого вечера моя ладонь никогда не ощущала.

Спустя один завтрак в комнату вторгся вчерашний работодатель. Выдавая мне контракт, он пожелал, чтобы его имя оставалось в тайне и не упоминалось в этом расследование.

Задание он огласил, вкратце сказав лишь, что необходимо найти некоего Юстаса Роита. И под конец расследования он ждет от меня полноценной истории, дополненной новыми фактами и объективностью.

Я немедленно принялся за работу.

Спустя несколько путешествий из столицы в провинцию, посещение республиканского архива, парочки хмельных вечеров (ну ладно, десяточка) и одной неразделенной любви, я закончил расследование.

И прежде чем с моим трудом ознакомится работодатель, я предпочту, чтобы его прочли вы, так как несмотря на все описанные мною факты и всю изложенную объективность, я не могу до конца быть уверенным в искренности своих слов, ведь многое из того, что мне удалось увидеть, мало походило на правду.

Часть I

Туман, веками застилавший южные земли, подрагивал от равномерного стука колес. Изредка оранжевые вспышки разбавляли сизую хмарь. По забытым временем рельсам на полной скорости двигался одинокий состав.

С гулким воем поезд вырвался из густой пелены и вновь скрылся в ней, оставив черный след из гари и дыма.

— И вновь предлагаю разобрать все по порядку. — Купе было завалено исписанными листами, а духоту разбавлял приторный запах дешевого чая. Пассажиры, мужчина лет тридцати и девушка чуть старше, сидели друг перед другом.

Внимательно изучая каждый листок, девушка аккуратно раскладывала бумаги в отдельные стопочки, в то время как мужчина после прочтения сбрасывал их на пол.

— Марк, ты меня слышишь? — каждое слово в прозвучавшем вопросе переполняли ноты раздражения.

— Да, — выходя из забвения задумчивости, ответил мужчина. Немного поразмыслив, он добавил. — Нет. А что ты сказала?

— Предлагаю разобрать все по порядку. До конечной станции осталось ехать не больше получаса. А я не хочу застрять в этом захолустье.

— Хорошо, — мужчина выудил блокнот, порывшись в груде листов скопившихся на сиденье. — Юстас Роит — жертва.

— Не жертва, — поправила девушка. — То, что он исчез, пока не делает его жертвой. Возможно, он просто прячется.

— Но в контракте говорится, что он жертва.

— Контракт — не более чем набор слов. Вспомни, тебя просили написать правду, но почему-то подсунули дело по поиску пропавшего нытика, — и усмехнувшись, она добавила. — Ведь так, господин Расследователь?

— Мария, это не смешно, — пробубнил Марк, переворачивая страницу блокнота подводя итоги. — Друзья и родственники последний раз видели его на похоронах собственного отца, в Столице. После похорон он исчез. Это было три месяца назад.

— Так. — Девушка закрыла глаза, представляя перед собой событий трехмесячной давности. — Но мне кажется, по крайней мере сложилось впечатление, что близкие ему люди — это паразиты.

— Прости?

— Марк, вспомни нашу с ними встречу. Его жена не похожа на любящего человека, в переживаниях не находящего себе места из-за пропажи мужа. Да и друзья и дети не отягощали себя волнениями. Они даже не пытались найти его! Их единственное оправдание — он скоро вернется. Хотя насколько нам стало известно, за пятьдесят лет своей жизни он ни разу не покидал родного дома дальше, чем на десять километров и дольше, чем на два дня.

— Согласен. Мне показалось, что они как-то… холодно, хотя нет, правильнее сказать, слишком отстраненно вспоминали о нем как... как…

— О необходимой обузе, — подсказала Мария. — Они крутились вокруг Роита из-за состояния его отца.

— И имени, — добавил Марк, делая пометку в блокноте.

— Конечно имени, где имя, там и состояние.

— Не всегда.

— Но слишком часто. Особенность, характерная для нашего государства. Его отец был Героем. О нем пишут книги. Его ставят в пример. Его боготворят.

— А ты как к нему относишься? — чтобы лучше разглядеть реакцию собеседницы, Марк стряхнул очки на кончик носа.

— Мне все равно… ну как. С уважением, наверное, — замялась с ответом девушка.

— И я с уважением, — Марк уставился на облака тумана, перетекавшие за окном. — Но давай перестанем отвлекаться.

Водрузив очки на место, мужчина начал внимательно вчитываться в свои записи.

— Единственный свидетель — Патрик Росс. Военный, совершающий переход с архипелагов на восток страны. В городе Мемориал он встречает Юстаса. Спустя две недели на сержанта Росса мы случайно натыкаемся в Ван-Хэвене.

— Странное совпадение, требующее огромного запаса удачи. У нас такого никогда не было, — Мария скептически относилась к этой зацепке с момента встречи с Россом. — Ты думаешь, стоило доверять словам солдатни? Мне он показался чересчур всезнающим. И каким-то мерзким. Вспомни лишь только его дурацкий шарф.

— Ну, безвкусие в одежде — это еще не признак того, что он мог наплести нам небылиц. К тому же, он показался мне человеком честным, словам которого можно доверять.

— Честность — не признак факта.

— А других вариантов у нас больше нет. Потому мы сейчас и едем в Мемориал. К тому же, выделенного аванса хватит, чтобы исколесить всю Республику Север вдоль и поперек. И да, я давно мечтал побывать на южной границе.

Мария в ответ лишь закатила глаза.

— И согласись, это вполне логично, что сын захотел побывать на месте, где его покойный отец стал героем, — Марк продолжал оперировать аргументами.

— Возможно. Не знаю. Все странно, — погрузившись в свои мысли, взгляд девушки зациклился на неизменном за окном тумане. — Марк, смотри, Световые шахты! Мы уже подъезжаем к Мемориалу!

Марк перевалился через груды бумаг и уставился в окно. В белом мареве были едва различимы вертикальные лучи света.

Практически каждый город на северном материке ограждали световые стены. Веками люди боялись наступающей ночи и всего того, что могло скрываться в подступающем мраке.

Двойной гудок паровоза сигналил о том, что через несколько минут они достигнут конечной станции.

— Чего уставился? Собирай бумаги и запихивай их в саквояж. Только аккуратно, чтобы они не переп… Да чтоб тебя! Ладно, я потом все переберу, скоро наш выход.

* * *

Станция встретила путников пустотой и одиночеством. Казалось, что на подступах к Мемориалу жизнь и время затерялись в тумане. Лишь только легкий вой ветра, неспособного разогнать вековое марево, разбавлял тишину.

— Я не пойму, мы единственные пассажиры этого рейса? — Марк озадаченно крутил головой в поисках жизни на платформе.

— Нет, — Мария пальцем указала на три фигуры в черных плащах, быстро покидающих вагон на другом конце платформы. — Хотя складывается ощущение, что да. Идем скорее на вокзал, здесь зябко и противно.

Здание вокзала, как и платформа, не отличалось уютом. Тусклая от пыли люстра со старомодным канделябром украшала помещение зловещими тенями.

Станционный смотритель, встретивший их в холле, казалось, пребывал в вечном сне. Не пожелав доброго дня на вежливый вопрос где найти гостиницу, он отправил парочку на площадь перед вокзалом. Добавив к молчаливому указанию, что ему все равно на приезжих и их проблемы.

— Просто чудесный клиентский сервис! — негодовала Мария, пытаясь сдвинуть с места огромную железную дверь, ведущую на главную площадь. — Это Мемориал? Город великой Славы и Победы? Это дыра! И черт знает, что ещ…

Не окончив свое очередное негодование, девушка замерла на месте, уронив маленький, но очень вместительный женский чемоданчик на поросшие плесенью деревянные ступени. Приложив ладони к губам, она смотрела куда-то вверх.

Отягощенный огромным саквояжем Марк, в попытке догнать свою спутницу, запыхавшись, остановился позади.

— Мария у тебя все хор… — оборвав себя на полуслове, он увидел то, что заставило девушку забыть о своем гневе.

Перед прибывшими на огромных размеров каменной площади утопая в тумане возвышался невероятных размеров мемориал, напоминавший древний обелиск.

Черные мраморные блоки окружал уходящий ввысь серпантин из мириад колон. Легион исполинских фигур, смотрящих сверху вниз на немногочисленных прохожих, располагался на каждом уступе. Тысячи слов из серебра и бронзы впивались в каждую пядь сооружения.   

Лишь воображение и видение создателя Мемориала могло восстановить всю грандиозность сооружения в этом месте, сотканном из вечного тумана.

— За что я люблю архитекторов нашего государства, так это за то, что им невозможно отказать в размахе.

— Ага… — как завороженная проговорила Мария. — Ты прав… Он такой, такой…

— Бессмысленный и уродливый.

— Как точно ты сказал. Пойдем, посмотрим поближе! — Девушка, схватив свой чемоданчик, засеменила вперед. — Марк, ну ты чего? Идем быстрее!

— Ага, сейчас. — Кряхтя, Марк поднял огромный саквояж и потащился следом.

Приблизившись вплотную к монументу, края которого скрывал туман, перед путниками предстала позеленевшая от влаги бронзовая доска с серебристой вязью слов.

— Что там написано? Я не могу прочитать. Из-за чертового тумана не видно, где начало, а где конец.

— То, что всем давно известно, — оглядывая бронзовое литье, произнес Марк. И, поставив саквояж на камни, выудил из нагрудного кармана блокнот. На отдельном листе был написан текст.

«Храбрость и отвага. Преданность и честь. Смирение и долг. Эти качества были в каждом, кто не побоялся бросить уют домашнего очага.

Горстка простых трудяг, ведомая благородными помыслами, оставила свои дома и пошла на помощь югу. Защищать таких же как они — обычных людей.

Мы помним, что наша республика была основана на принципах взаимопомощи и многовековой обороны от орд варваров и дикарей, волнами набегавших с южных континентов из-за бескрайнего пояса архипелагов.

И как истинные сыны своих предков, заложивших идеалы нашего настоящего, храбрецы, вооруженные скудным оружием, закрепились в одном далеком поселение, над которым нависла страшная угроза. Жители, проведшие всю свою жизнь в страхе за свой дом и семьи, не могли в одиночку противостоять грядущей угрозе. Но наши храбрые соотечественники, как и любые другие порядочные соседи, стояли до конца, защищая женщин, стариков и детей от страшной напасти — проклятия южных земель.

Они сражались как герои и настоящие воины. Стояли стеной, проливая свою кровь за жизни своих земляков. Теряли себя и жизни своих товарищей. Несколько месяцев они вели оборону, пока республиканские войска в самый тяжелый момент не пришли к ним на подмогу.

            Из трех десятков добровольцев в живых осталось лишь только трое. Герои доказали нашим отцам, что не зря были потрачены их силы. Что их наследие еще живо. Что построенный ими дом — не разрушен».

Еле слышимым шепотом Мария прочла сакральные для каждого гражданина Республики строки.

И вновь на пустынной площади повисла полная тишина, а замершие путники, казалось, слились с ансамблем статуй.

— Все случившиеся произошло на этом самом месте сорок с лишним лет назад, — первым, нарушив тишину, проговорил Марк. — На месте монумента когда-то давно располагались древние руины, которые и послужили оборонительными сооружениями для Героев. Затем, после известных событий, парламент принял решение об увековечивании Подвига, и руины перестроили в этот комплекс. Городу решено было дать новое имя — Мемориал. А до этого здесь была обычная станция с десятком домов.

— Марк, — вновь еле слышно проговорила Мария. — Перестань занудствовать и идем в гостиницу. В этом тумане мы будем искать её весь оставшийся день или подохнем от сырости и холода.

Так и не поняв, какие чувства вызвали мемориал и краткая историческая справка, Марк, закутавшись в насквозь промокший макинтош, последовал за девушкой в поисках места для остановки.

Любой республиканский город объединяли одинаковые черты: гранитные дома, плотно стоящие друг к другу, а также тесные улицы, подстроенные под габариты одного конного экипажа. Иногда общая композиция напоминала проходы между отвесных скал, с которых вместо вьющихся растений свисали бельевые веревки и всякий хлам.

Главным и единственным отличием Мемориала было полное отсутствие горожан, которых так и не удалось встретить в этом богом забытом месте.

Поблуждав около часа, отчаявшиеся расследователи все-таки нашли небольшую гостиницу, втиснувшуюся между двух абсолютно одинаковых зданий.

— Я уверена, что мы прошли мимо неё минимум раза два! — негодовала девушка, обрадованная внезапным появлением временного пристанища.

Марк, утружденный немалым весом саквояжа, в ответ лишь тяжело вздохнул, в мечтах представляя лишь мягкую постель и наличие горячей воды в предоставляемых услугах гостиницы.

Дверной колокольчик, созданный для радостного оповещения о новых посетителях, уныло поприветствовал мужчину и женщину .

— Здравствуйте, — в унисон звону пробормотал пожилой администратор гостиницы.

Помещение было освещено десятком свечей, казалось нарочно прячущих в тени паутину и пыль, скопившиеся по углам. Деревянная мебель с облупившимся на поверхности лаком вызывала уныние и прогоняла всяческий уют.

— Доброго вечера. Или дня, — залопотала девушка, брезгливо оглядывая помещение. — В вашем городе очень сложно понять, какое время суток.

— Зато очень легко понять, когда день, а когда ночь, — монотонно проговорил администратор.

— У вас есть свободные комнаты? — не зная, как ответить на возможную шутку, девушка решила сразу перейти к делу.

— Да.

— Можно снять?

— Да, — администратор открыл покрытый пылью гроссбух, специально встроенный в ресепшен. — Как ваши имена?

— Мария и Марк Коулворд, — проговорила девушка, с любопытством разглядывая записи в книге.

— Супруги?

— Нет. Брат и сестра.

Когда администратор посмотрел на неё, девушка быстренько вздернула носик, будто разглядывая интерьер гостиницы.

— Надолго?

— Возможно на неделю. Может быть дольше. Пока не закончим все свои дела.

— Комнаты раздельные?

— Да. Но в одном апартаменте.

— Это будет дороже.

— Как скажете.

— С вас сорок семь девяносто за семь дней.

— Сколько? — округлил глаза Марк. За такую сумму в столице можно было снять парламентерские хоромы класса люкс.

— Это город великой Славы и Победы. Мы — туристический город, где каждый хочет прикоснуться к истории. Будьте добры оплатите или можете поискать себе место подешевле, — лишенный любезности и деловой жилки господин взялся за обложку древней книги в намерениях закончить разговор.

— Пожалуйста, — достав из чемоданчика кошелек, Мария отсчитала необходимую сумму и швырнула деньги на стол. — Сдачи не надо.

— У меня её и нет.

Повисло молчание.

— Вам вверх по лестнице на мансардный этаж. Апартаменты номер четыреста один.

С этими словами администратор достал зазвеневшую связку ключей, висевшую на поясе. Перебирая каждый ключ и близоруко впиваясь в номер каждого, он нашел необходимый и с грохотом шмякнул его о стойку: «Хорошего дня. Ваши вещи принесут в номер минут через пятнадцать».

Апартаменты оказались вполне теплыми и уютными. Две крохотные спальни и общая гостиная. Окна на косом потолке открывали серое небо, а интерьер был обставлен старой, но приличной мебелью. А главное — растопленный камин.

— И мы всей страной платили налоги на отстройку этого города, чтобы нас встречали хамством и обдираловом? — девушка не могла найти себе места, расхаживая от окна к камину и обратно. — И, дорогой мой братец, снимаю перед вами шляпу.

Марк озадаченно покосился на сестру, зарываясь по самый нос в теплый плед и усевшись в кресло рядом с камином.

— Я заглянула в регистрационную книгу, и отгадайте, чье имя там увидела?

— Юстас? — высказал очевидную догадку Марк.

— Все верно! — она хлопнула в ладоши. — Там значится дата заезда, но… нет даты выезда. Кстати, наш солдатик здесь тоже благополучно провел пару деньков и…

Стук в дверь прервал беседу.

Замок щелкнул, петли заскрипели, и в комнату ввалилась грузная девушка, с легкостью затащившая саквояж путников.

— Ваши вещи, — грохнув сумку о порог, отчиталась она.

— Благодарю, а скажите, у вас принято подавать ужин или хотя бы чай гостям? — любезным тоном проворковала Мария.

— Да, разумеется, конечно, — с провинциальным акцентом замямлила девушка.

— Тогда мы вас ждем! Надеюсь, вы к нам присоединитесь. Нам так интересно узнать об этом месте, нам столько еще всего надо увидеть! — изображая любопытствующую невинность, продолжала распевать Мария.

— Да, разумеется, конечно, — Повторив то же самое, девушка вышла из комнаты, по привычке громко хлопнув дверью.

Мария прислушалась к затихавшим в удаление шагам и прошептала:

— Как думаешь, она подслушивала нас?

— Разумеется, — Марк еле заметно пожал плечами. — Я так понимаю, это место не богато на развлечения, а новые люди всегда вызывают интерес и скрашивают скуку.

Через полчаса в дверь раздался стук и на пороге вновь появилась недавняя знакомая с подносом в руках. Смесь запахов ароматного чая и свежеиспеченного печенья заполонил комнату, заставив живот Марка непростительно заурчать.

— Пожалуйста, — тяжело пройдя через гостиную, девушка поставила поднос на столик перед камином.

— Присоединяйтесь к нам, — в моменты, когда Марии что-то необходимо узнать, ей невозможно было отказать в любезности. — Как ваз зовут? Вы давно здесь живете?

— Мое имя Юна, — робость и смирение, вызванные жизнью отшельником, контрастировали с жаждой знакомства с приезжими. — Мы с отцом… Он вас записывал внизу, живем здесь всю жизнь.

Юна взгромоздилась на краешек стула, стоявшего напротив Коулвордов.

— Как интересно, — Мария вошла в роль старой подруги. — Вы вдвоем здесь работаете? А где ваша мать?

— Да, вдвоем, ну у нас есть еще помощники, но основную работу мы делаем с отцом, — затем взгляд Юны потупился. — Мама умерла лет десять назад.

— Простите меня, мне так неловко перед вами, — искреннее сожаление прибавило жизни в её образ.

— Ничего страшного, — видимо, жители Мемориала хранили некий траур и, казалось, пребывали в какой-то почтенной скорби.

— Мы с Марком видели сам монумент. Но пока не изучили его полностью. Я так хочу попасть внутрь, мне кажется, там так интересно!

— Нет, — Юна категорически замотала головой. — Мемориал был запечатан более сорока лет назад. Туда никто не входит с того времени.

— Очень жаль, — собеседница загрустила, и, чтобы не потерять нить разговора, перевела тему. — У вас в городе так пустынно, мы видели всего пару человек на улицах.

— В это время года все уезжают зарабатывать на север, в основном в Менескер, в Скавву, а кто в Столицу. Некоторые держат магазинчики. Последние лет пять интерес к Мемориалу пропал и посетителей не так много как раньше.

Все это время Юна сидела сложив руки на коленях и держа спину прямой. Марк же тем временем уплетал печенье и прихлебывал поистине вкусный чай из дешевой фарфоровой чашечки.

— А в этом году было много людей?

— Не особо. Как всегда с юга, ну с фронта, едут солдаты почтить память героев. А туристов почти нет.

— А сейчас помимо нас с братом кто-то еще проживает в гостинице?

— Да, — вначале уверенно ответила девушка, но вдруг оборвала себя, потупив взгляд. — Н-нет. Кроме вас больше никого нет.

Брат с сестрой еле заметно переглянулись.

— Просто тут такая ситуация, — Ббдто бы не заметив реакции Юны, продолжила Мария. — Мы с братом должны были встретить близкого друга. Юстаса Роита, может быть вы слышали о нем?

И вновь повисла тишина, Юна часто поглядывала на входную дверь.

— Отец просил не говорить об этом, — просипела она.

— О чем? — Марк не выдержал и впервые встрял в разговор.

— Господин Роит действительно остановился в Мемориале. Он приехал сюда несколько месяцев назад, — казалось, что с каждым словом Юна проглатывала ком в горле. — Вначале ему были очень рады. Сын Героя, все дела. С него не брали денег, его все приглашали к себе, но…

Марк и Мария, затаив дыхания, внимательно слушали.

— Но мы все думали, что он приехал на неделю, возможно меньше. Но потом все не уезжал и не уезжал. Спустя два месяца он стал… При всем моем уважение к его отцу, обузой нашему городу. Он каждый день пил, а пил он не дешевую выпивку. И ел по пять раз в день. Наш город ничего своего не производит и не выращивает, мы живем только благодаря челнокам. Многие начали работать в убыток.

— И? — стараясь не давить на собеседницу, подтолкнула к продолжению разговора Мария.

— И как-то ночью… неделю назад, — Юна продолжала оглядываться на дверь, — световые стены отключились. Может на пять минут, может чуть меньше. И после этого господин Роит пропал.

— Как это пропал? Он ушел в ночь? — удивился Марк.

— Н-нет. Утром он еще был в своем номере. А днем исчез.

— Тогда причем здесь световые стены?

— Да притом, что полицейский, дежуривший в ту ночь видел… Их.

— Кого? — враз спросили постояльцы.

— Двойню, — прошептала Юна, зажмуривая глаза.

— Кого, простите?

— Ну, двойню. Полицейский, Алист его зовут, — произнося это имя Юна слегка покраснела, — говорит, что видел двоих, вошедших в город. Он видел их со своего поста. Один невысокий, хромой, опирался на трость, а второй огромной, неимоверно огромный, шел следом. Оба закутаны в лохмотья. Оба вошли и растворились в городе.

— И почему вы думаете, что это как-то может быть связано с пропажей господина Роита.

— Да потому, что каждый раз, когда Двойня появляется в городе, кто-то пропадает.

В комнате воцарилась тишина, лишь потрескивал камин и свечи.

— И вы думаете это как-то связано?

— Я знаю, я уверена. Комната, где остановился господин Роит, не открывалась с тех пор. Я туда ни разу не заходила. И не собираюсь.

— Почему?

— Потому что боюсь увидеть то, что там может быть.

— А что там может быть?

— Не знаю.

— Вы не знаете чего боитесь?

— Все, мне пора, простите, — подхватив поднос, девушка стремительно пошла к выходу. — Уже ночь, завтра много работы.

Юна закрыла за собой дверь оставив новых обитателей гостиницы без ответа.

* * *

— Незаконное проникновение со взломом, между прочим, является преступлением, — сетовал Марк, разглядывая то, как сестра взламывает дверной замок.

Стрелки часов перевалили за полночь и Коулворды продолжили свое расследование. Дождавшись необходимой минуты, они покинули свои апартаменты и отправились блуждать по спящей гостинице в поисках следов Юстаса.

— Да тише ты, лучше держи фонарь ровнее, — орудуя отмычкой, Мария пыталась открыть номер, где жил Роит.

Раздался щелчок, потом еще один, дверь с легким скрипом отворилась. Девушка первой юркнула за дверь.

— О, мой бог! — донесся вздох сестры. — Что здесь произошло?

Марк юркнул вслед за сестрой, сгорая от любопытства. Едва переступив порог, он споткнулся о какой-то ящик, валявшийся на полу.

Комната была в два раза меньше апартаментов Коулвордов.

Единственное окно выходило на главную площадь, интерьер был пропитан модой прошлой эпохи, а в воздухе пахло нафталином. Перевернутая мебель, разорванные подушки и бумажные обои клочьями свисавшие со стен, заставили расследователей растеряться от возможных догадок.

— Видимо, была борьба, — задумчиво произнес Марк, поднимая фонарь над головой. — Хотя не похоже… Ощущение, что кто-то рвал и метал в этой комнате.

— Марк, посвети вот сюда, — Мария указала пальцем на стену рядом с окном. Марк подошел ближе и свет фонаря осветил слово, выцарапанное на четверть стены.

— Обман, — прочли вслух оба.

Внимательно освещая остальное пространство, Марку удалось разглядеть на стене слова значительно меньшего размера.

«Лицедей, шут, моряк…» — читал он про себя странные сообщения, которые удалось разобрать.

— Есть догадки, господин расследователь, что все это может означать?

Марк хотел уже начать выдвигать возможные теории, как вдруг со стороны площади раздался протяжный вой.

Мужчина приглушил свет фонаря и вместе с девушкой медленно начал подходить к окну.

Туман не давал разглядеть творившееся на улице.

И вновь раздался вой, больше походивший на стон.

— Что там происходит? Это мрак? — прошептала Мария, вглядываясь в окно, и тут же резко отпрянула.

Туман рассеялся, и во мгле проявились зыбкие контуры мемориала. Одинокая фигура бродила у его стен. Вздымая руки к небу, она то появлялась, то вновь исчезала в обрывках темно-серой хмари. И вновь стон, переходящий в крик. Вдруг площадь озарила алая вспышка. Красный огонек горел в руках фигуры.

И вновь вопль.

Фигура застыла.

Контуры дверного проема, очерченные тусклым светом, возникли в стене мемориала. Фигура нашла необходимое место. Послышались глухие удары кулаков о мрамор. Силуэт исчез в открывшемся дверном проеме и вновь площадь захлестнул туман.

— Это что сейчас такое было? — просипел Марк, вглядываясь в туман.

— Не знаю, — прошептала Мария. — Но будь проклята земля под моими ногами, мы обязаны узнать, что это было. Я уверена, что все, что там происходит, связано с Юстасом.

Покинуть гостиницу оказалось легче, чем найти. Спускаясь по пустым этажам, парочка быстренько преодолела темные коридоры. Дверь на улицу на ночь заперли на четыре замка. Немного поковырявшие с щеколдами, Марии удалось отпереть их под прощальный звон колокольчиков.

Казалось, ночью тишина в этом месте становилась в два раза сильнее. Буквально идя на ощупь, Коулворды следовали в сторону места, где произошел инцидент с неизвестной фигурой. Подойдя к монументы, парочка неуверенно двинулась вдоль его стен.

Мраморные стены мемориала, покрытые влажным налетом, разили могильным холодом. Мария остановилась в том месте, где они видели фигуру и приложила ухо к холодной поверхности.

— Марк… — шептала она. — Там что-то происходит внутри.

Мужчина последовал её примеру, и, поставив фонарь на землю, под слепые взгляды десятков статуй прикрыл глаза.

Крик.

Далекий слабый крик доносился из глубин монумента.

— Как оно проникло туда? — сама у себя поинтересовалась сестра.

Вопрос не нашел ответа. Вместо него за спинами расследователей раздались голоса, заставив волосы встать дыбом.

— Стоять, — под железный щелчок возводимого курка некто приказным тоном остановил расследователей. Марк резко обернулся на голос, но его силой заставили сохранить положение, с силой приложив чем-то тупым к спине.

Мужчину почувствовал, как к виску прильнул холодный ободок дула.

Скосив взгляд, он еле разглядел стоявших за спинами людей. Их было минимум трое, двое из которых наставляли многозарядные ружья на брата и сестру. Еще один стоял между ними.

— П-простите, но кто вы? Что происходит? — пробормотал Марк, пытаясь разглядеть незнакомцев, изредка зажмуривая глаза.

Все они были высокого роста в черных кожаных плащах до пола. Серебряные знаки и печати сверкали в свете фонаря. Остроконечные шляпы широкими полями закрывали глаза, а подбородки — высокие воротники.

И у каждого была одета на руку блестящая металлическая перчатка, состоящая из десятков составных частей.

— Не твоего ума дело, гражданский. Вопросы буду задавать я, — просипел тот, что стоял в центре. — Что вы здесь делаете? Почему так поздно?

— Мы просто студенты. Мы пишем работу о Мемориале, хотим поскорее начать и закончить. Мы ничего плохого не замышляем, — заголосила Мария. — Мы приехали только сегодня из Ван-Хэвена и… Подождите, вы же тоже сегодня приехали вместе с нами, ведь так?

Девушка вспомнила троицу, покидавшую поезд вместе с Коулвордами.

Неизвестный не успел ответить, тайная дверь в мемориале с грохотом отворилась. Красная вспышка озарила площадь. Марк почувствовал, как зазвенело в ушах. Послышались крики и выстрелы. Тошнота резко подступила к горлу. Картинка в глазах закрутилась. Вновь раздался таинственный вой, но на этот раз он звучал рядом, смешиваясь с криками черной троицы.

Марк почувствовал удар по голове и мир перевернулся.